Мама мечтала, чтобы дочь пошла учиться на врача, а я выбрала педагогический. На вопрос почему, отвечала: моя любимая учительница - Анастасия Ивановна Першина, и я хочу быть такой, как она, я знаю, как надо проводить уроки, чтобы дети хотели учиться. Дома считалось, что я первый человек в родне, который будет учителем, все шахтеры, железнодорожники. И вдруг учитель. Но не спорили. Училась всегда легко, хорошо, с удовольствием. Так же и работала. Все два года в деревне, а я четыре. В далекой деревне, куда надо было добираться после автобуса Богородицк – Иевлево еще пешком часа полтора. Дорога запомнилась всего несколько раз: метель, ни зги не видно, догнала машина, открылась дверца, шофер слова не может вымолвить, такой пьяный, высыпались пустые бутылки. Нет, доберусь сама. Дорогу не успело занести, дошла.

А потом – весна: мы с коллегой идем с выходных, он несет сумки с продуктами, хвастается, что с мясом, а в моих - книги, мой любимый Грин.

А еще - начался разлив, никто не ходил в город и не приходил из города. Как шла? Не рассказывала. Но вот вышла на косогор. Бегут мои дети, жившие на этой стороне деревни. Крику, удивления, вопросов — и не передать, и не пойму, чего больше: разочарования, что мои уроки не отменят, или радости и гордости, что их учительница пришла, остальные городские учителя не пришли.

Но сегодня мой рассказ о моих учительских корнях.

Это было несколько лет назад. Всего лишь собирала материал о своих родственниках. В семье жила легенда о наших предках из Калуги, но мы никого не знали; и не знали – почему не знаем.

Начала с музея, потом – архив, ГАКО – государственный архив Калужской области. Некоторые факты оказались столь интересными, что история страны ожила и стала родной историей. Например, как священники организовывали обучение крестьянских детей в Калужской губернии. Сначала только записывала моменты, без ссылок на архивные документы, только для себя. Все это было далеко. Интересно, но давно.

А семье интересно встретить современных родных, которых не знают, чтобы было как в кино. Ну что ж, нашла.

Во время очередной поездки увидела такую же энтузиастку, услышала знакомую фамилию – наконец-то родная моя, современница. Расцеловались. Показала свою роспись по Георгиевским и сказала, что мечтаю съездить в Перемышль, а она там уже была. Обещала договориться о встрече со стариками, кто еще что-то помнит из этого рода. Сама она от другой веточки – Бриллиантовых, мы родные по моему двоюродному деду. Она тоже учительница.

Но сначала о том, как и что узнала нового, когда мы с нею приехали в Перемышль. Она там часто бывает, там живут ее родные, но к Георгиевским она пошла первый раз. Рассказывает, как шла по улицам и спрашивала, где живут Георгиевские, и люди ей показывали дорогу. Городок небольшой или их все знают? Знают.

И вот опять я приехала в Калугу. Знакомство с очаровательной Валентиной Николаевной Бриллиантовой. Одного вечера для общения мало, надо было успеть записать некоторые воспоминания об общих родных. Уже ночь, а завтра в пять утра вставать, чтобы пораньше выехать, нас уже ждут в Перемышле. Но мы успели еще и стихи ее почитать. Изумлялись, сколько совпадений в нашей жизни.

Итак, мы в Перемышле. Зашли на кладбище, на родные могилы, потом в храм, где служил ее дед, потом пошли к ее сестре Евгении. В этом доме жил мой дед, по которому мы родственники, Георгиевский Сергей Иванович. Валентина любит бабочек, у нее вся квартира в них. Евгения – лошадей. Евгения, музыкант по образованию, еще и наездница, она участвовала в скачках, а теперь рисует лошадей. Портреты некоторых из ее любимцев, настроение этих красавцев запечатлены в карандаше. Опять встреча на несколько дней, чтобы наговориться, но Валентина все держит под контролем, через пять минут выходим. Нас ждут.

На крылечке зеленого дома на окраине Перемышля приостановились, история оживает. Меня даже проверяют, показав старую фотографию, спрашивают: кто это? Гордо помню, видела в детстве - дядя Вася, Василий Иванович Георгиевский, брат моей бабушки. Тогда старики соглашаются что-то рассказать, но все равно часто звучит фраза: не знаем, говорить или нет…

«В школе учителя раньше говорили, какие семена готовить, земля готова. Ни одного ученика не оставляли без внимания, к отстающим ходили домой. После уроков никогда не шли сразу домой, но сначала проведают того, кто не был в школе, кто заболел, кто голодный, у кого штанов нет. Сколько раз бывало, что вшей приносили, - вспоминает Виктор Александрович Георгиевский.

- Мама, Глафира Александровна Борисова, учительница, закончила Перемышльскую гимназию, работала воспитательницей в детском доме. Отец, Александр Иванович учился, вероятно, хорошо, все успевал; много помогал, в первую очередь, сестрам и детям своих братьев. Не однажды оставлял учебу и уезжал на помощь родным. Работал учителем самоотверженно, учил не только детей, но и взрослых. Свою работу воспринимал как долг, после уроков приходил домой пообедать и возвращался (это за 7-8 км) в школу на педсовет или собирал взрослых - это был ликбез, и занимался с ними.»

Александр Иванович запомнился сыну возвращавшийся зимой с сосульками на большущих усах, заметенный снегом, замерзший до такой степени, что не мог сам раздеться. А еще он организовывал концерты с учителями и ребятами, ставили спектакли. Была очень строгая установка, чтобы концерты ставили обязательно на религиозные праздники через громкоговоритель на всю улицу, чтобы заглушить церковную службу в храме через дорогу. Глафира Александровна тоже работала в школе, но в другом селе, ей на неделю из дома давали большую краюху хлеба. Но ей приходилось делиться этим хлебом с голодными ребятишками. И через два дня хлеба не было. И она по вечерам выходила на улицу, смотрела на небо, молилась и грызла пальцы рук, чтобы не кричать от голода. А еще их заставляли ходить по домам, снимать иконы. Потом у нее сильно болели ноги, она думала, что это ей наказание за эти походы, а может быть, потому болели ноги, что берегла ботинки, носила их в руках до школы, а там обувалась, хотя уже заморозки были.

В 1937 году Александра Ивановича Георгиевского арестовали. Он умер, не успев вернуться домой. Второго моего деда, Георгиевского Алексея Ивановича, тоже арестовывали, но потом выпустили, может, потому что уже старый был.

Самое главное, что я услышала в воспоминаниях о своих учительских предках, о всех учителях старого времени – это их самоотверженность, преданность детям, что свою работу они считали своей святой обязанностью, о безграничном уважении к ним не только детей, но и жителей тех мест, где они служили, то есть жили.

Но некоторые родственники разъехались в те тяжелые годы и не знались, чтобы не осложнять жизнь друг другу. Так и жили. Таясь даже от детей: кто они, откуда корни их, кто родные. Валентина Николаевна узнала о своих предках, когда училась в 8 классе, но тоже молчала, и муж не знал. В моей семье еще крепче было молчание. Родители ничего не успели сказать, только тетушка упоминала Калугу и говорила о георгиевской породе.

Теперь немного из истории. До Петра 1 с просвещением было совсем вольно, учились только те, кто хотел. Царь Петр, поняв русскую отсталость на фоне европейской просвещенности, издает указ о «всеобщей грамотности». Народ не понял, зачем это надо, и детей от обучения стали прятать. Дворяне и помещики (конечно, не все, в столицах это было иначе) иногда сказывали их больными, иногда отправляли детей своих в духовные училища, простой люд еще больше боялся грамоты, боялись, что выучившихся детей, мальчиков, заберут куда-то далеко. К исполнению указа не было условий. И включается русская смекалка, как уйти от выполнения того, что хочет тот, кто выше. Да и учителей нет, а которые появляются, сидят без дела, и их спаивают. Это наша история. (Ключевский, Карамзин и другие)

Вероятно, везде по-разному развивалось народное образование. В Калужской губернии на помощь неграмотной Руси пришло духовенство. Священно- и церковнослужители стали первыми учителями, которые пошли к детям, к которым пришли дети. И их признали прихожане, простые люди.

«Обучению детей грамоте в приходе села Ильинского (Калужская губерния) уделялось большое значение. При церкви находилась одно классная церковно-приходская школа. Здание для нее было построено дворянкою В. П. Дурново. С января 1890 года в церкви были открыты воскресные и праздничные собеседования с прихожанами о предметах православной веры и христианской нравственности. По состоянию на 1903 год в ней обучалось 76, а в 1914 – около 50 учащихся обоего пола. Содержалась школа на средства церкви, деньги на оплату учителям отпускала казна до 780 рублей в год. Закон Божий преподавал священник о. Сергий Лихачев (один из наших предков), учительницей состояла вдова прежнего священника Елизавета Субботина (Чистякова), окончившая курс епархиального женского училища в Калуге.

Потом в 1903 году была учреждена Перерушевская школа грамоты, помещалась она первоначально в доме, а в 1912 г. построили обособленное здание. Из Калужского отделения Епархиального Училищного Совета на её содержание отпускалось 320 рублей в год. Число учащихся около 30 человек. Были ещё 2 земские школы, учреждённые в 1909 году.» («Летопись Ильинской церкви на Никизме» В. Легостаев, Л. Паутова)

Священник Сергей Лихачёв перед освящением Ильинской церковно-приходской школы 18 октября 1910 года сказал: «…школа эта неофициально при церкви существовала свыше 50 лет в этом приходе. Умерший недавно столетний старец учил детей, когда не было ещё никаких школ, и среди моих прихожан находятся его ученики, уже седовласые старцы.

Ужели забросим эту школу, имеющую такую солидную давность и оправдавшую себя своим добрым влиянием? Да не будет сего! Будем поддерживать святой храм родной и при нём училище благочестия, особенно в эти дни всеобщего неверия и развращения.

Отцы и матери!… приводите детей в школу, … где учат тому, что честно, полезно душе и телу, … а в своей частной жизни дайте детям возможность избегать соблазнов, развращающих чистую детскую душу. Тогда дети будут радовать вас не бойкими только ответами, но и хорошим поведением, и возрастут вам на утешение, церкви и отечеству на пользу.»

Это факты из истории Калужской губернии.

А теперь о тех, кто жил в то историческое время, и какая получилась учительская династия в нашей родне. Светлая память тем, кого уже нет. И прошу прощения у тех, кого не назвала.

Хотя наше родословное древо расписано с 1700 года, но архивно засвидетельствовано, что первый учитель у нас:

Иоанн Егорович Георгиевский (1796 – ?1844).

Пётр Егорович Георгиевский ( 1794 - ?1852 )."

Алексей Иванович Георгиевский (1823 г. Тарусский уезд).

Иоанн Алексеевич Георгиевский (12.09.1857 г).

Татьяна Афанасьевна Георгиевская.

Екатерина Дмитриевна Чижова (д. Орловка Щекинского района - г. Щекино Тульской области).

Александр Иванович Георгиевский (12 августа 1894 - ?1938). Жена – Глафира Александровна Борисова.

Алексей Иванович Георгиевский (22 апреля 1881 – ?декабрь 1942 г во время оккупации Перемышля.). Жена - Раиса Ивановна Соколова (3 сентября 1890 – 1956г.).

Николай Иванович Георгиевский (8 ноября 1880). Его жена Мария Алексеевна Георгиевская.

Петр Иванович Георгиевский и его сестра Евдокия Ивановна Георгиевская, .

Михаил Алексеевич Борисов .

Мария Ивановна Дубова (1879).

Александр Николаевич Дубов (1845).

Это были мои родные по бабушкиной линии, а теперь по дедушкиной линии:

Стефан Григорьевич Виноградов (1845, с. Желны Мосальского уезда – ?14 сентября 1914 г., с. Никитское.).

Иоанн Стефанович Виноградов (1877 с. Никитское - ?1920).

Михаил Иванович Февралёв.

Иван Никитович Февралёв (1837, с. Покровское на Кариже Малоярославецкого уезда - ?3 июня 1902 г. Калуга).

Алексий Иванович Февралёв (1846 – ?20 июля 1900 г).

Яков Фёдорович Казанский (1864 - ?1939).

Евгений Алексеевич Февралёв.